da-rin.ru

Несколько дней Янтарю не давали покоя прочитанные им слова. Они крепко отпечатались в его сознании. Он иногда усмехался, понимая, как он выглядит со стороны: застывший, как будто погруженный вглубь, янтарный взгляд, отсутствующее выражение лица.
Несколько дней он почти ни с кем не разговаривал. И не виделся даже с Рубином.

А дней через пять он сидел на кухне в каком-то странном оцепенении. Когда дверь неспешно заскрипела, открываясь, впуская...
Янтарь не заметил, как на кухне образовался Паук. Он… как будто выскочил из-под земли. На мгновение Янтарю показалось, что все окружающее приняло буквально обезумевшую резкость. И в этой оглушающей яркости Паук больше не казался Пауком. Перед ошеломленным Янтарем стоял худой, но не казавшийся хрупким, крепкий, с как будто хрустальными глазами, темноволосый человек, которого даже можно было назвать красивым. На его лице было написано любопытство.
А за ним, на стене, выплясывала, вытанцовывала, извивалась и жила какой-то своей странной жизнью… тень. Она сразу приковала к себе взгляд Янтаря.
Но, как только он моргнул, все исчезло.
Перед ним стоял потухший, тусклый, поблекший, несуразный Паук. И выражение лица у него было кислее некуда.
После оглушающей яркости Янтарю сперва показалось, что он ослеп. Когда же его глаза привыкли к полумраку вечерней кухни, он… он вдруг понял, что разгадка была у него в руках.

На следующий день Янтарь зашел в библиотеку, которая была при Академии, и начал рыться в книгах.
В книгах, стоящих на стеллаже и посвященных… разделу «Тени».

-Тени. Хм, в странную область ты залез. – эхом отозвался сидевший рядом с ним морок, бросив один-единственный взгляд на фирменную золотую вязь «теневых» книг. Книг по «культуре тени». Книг, большинство которых было запрещено. Книг, которые в большинстве своем содержат непроверенные и противоречивые сведения.
Янтарь оторвал взгляд от очередной чуши, не несущей никакой смысловой нагрузки, и посмотрел на своего собеседника.
-А, это ты. – протянул морок, почти сразу же отведя от его лица взгляд и вернувшись к чтению.
Но продолжить свое занятие ему не удалось. Рука, затянутая в кожаную перчатку, по морокскому обычаю полностью закрывавшую худощавую ладонь красивой формы, ухватилась за книжку и бесцеремонна повернула к соседу Янтаря титульным листом. Янтарь смотрел на действия соседа без всякого выражения. А тот, невысокий, в редком для морока головном уборе, из-под которого выбивалась пара прядей волос неопределенного цвета, уже вчитывался, шевеля губами, в название труда. Буквально впиваясь в него своими яркими, как будто горящими глазами.
-Не знал, что ты умеешь читать, Пламя, - хмыкнул усевшийся за их стол Рубин.
 Янтарь жестом попросил его помолчать. Что-то в Пламени, местном сумасшедшем, но несомненно одаренном, вечно больном и редко появляющемся мороке, вызывало уважение. Вечный студент – так его называли.
На «шпильку» Рубина Пламя не ответил.
-Я бы посоветовал почитать кое-что иное. Например, труд под названием «Правда о Тенях». Кажется, это третья полка, - Пламя на мгновение прикрыл глаза, вспоминая, - Пятый стеллаж. Думаю, тебе это поможет больше.
И с этими словами Пламя отдал Янтарю книгу.
Янтарь молча поднялся и ушел под пристальным взглядом красноватых глаз Рубина. Как только его шаги стихли, Рубин подался вперед и, понизив голос почти до шепота, едва слышного в тишине библиотеки, произнес:
-Как ты умудрился сбежать из дворца?
-Запросто. Как ты думаешь, чем сейчас занимается Алькон?
-А мораторий?
-Но сны-то ему не повредят? – и Пламя позволил себе типично ярхевскую улыбку.
Рубин усмехнулся.
-Только не улыбайся при Янтаре, ладно? А то он сразу тебя узнает.
Ярхе усмехнулся еще шире. Его умения хватало на то, чтобы изменить себя до неузнаваемости.
-А вот, собственно, и он. – произнес Рубин, глядя куда-то вдаль за спину Пламени. Который вновь позволил себе улыбку.
А спустя секунду рядом с ним присел углубившийся в чтение Янтарь и улыбка Ярхе погасла.
-Ладно, я пошел. – произнес Рубин и встал. Янтарь даже не заметил – настолько он был погружен в книжку. Пламя тихо последовал за ним.

«… нельзя смотреть Тени в глаза – она проникает в твою душу, кажется тебе живой вызывает острую привязанность и становится твоим смыслом жизни.Ты не можешь вырвать ее из своего сердца, головы, жизни, души. Она становится тобой, вы меняетесь местами. Глаза твоей Тени высосут тебя до дна. Она станет более реальной, чем ты.»
-Кажется, именно это и произошло с Па.. с Мартином, - пробормотал Янтарь, даже не заметив своего нечаянного «исправления» и повернулся к Пламени: -Спасибо, -произнес он.
Но Пламени уже не было.
Янтарь пожал плечами и углубился в чтение.

Рубин и Пламя шагали рядом, по узким улочкам Города Сна, и вели неспешную беседу.
-Откуда ты знаешь, какую именно книжку нужно было дать Янтарю? – спросил Рубин, пока подошвы его замшевых высоких сапог глухо ударялись о мостовую. Легкий ветерок, пробираясь сквозь белую рубашку, холодил его худое тело и трепал отросшие за последнее время темные волосы.
-А откуда ты знаешь, что сегодня можно одеться так, как тебе удобнее, и Янтарь не заметит подмены? – ответил шутливо Ярхе. Рубин покосился на него и ничего не ответил. – Ладно, забудь, - улыбнулся он. – На самом деле, мне нужно было прочитать все книжки в этой библиотеке. Я же должен знать все, - улыбкой ответил он на спокойный взгляд Рубина, украдкой брошенный на него. – А та книжка… она наиболее полная из всего «Теневого Раздела». Ничего не могу поделать со своей памятью. Иногда мне кажется, что я слишком много помню. – невесело усмехнулся Пламя.- Хоть целую теорию пиши о наследственной памяти Великих. Иногда я даже не уверен в том, какой именно «я» настоящий.
-У тебя ложь только в цвете твоих глаз. - хмыкнул Рубин.
-Это уже неважно. – отмахнулся Пламя. – Я и так подозреваю, что я жив и цел только когда рядом с вами.
-А Алькон?
-Эта престарелая нянька? У меня с ним связаны кое-какие планы. Он хорош. И всегда рядом. – при воспоминании об Альконе перемазанное лицо правителя озарила по-детски яркая улыбка.
-Так что там с Янтарем? – хмыкнул Рубин.
-А… так ты про книжку?
-Угу.
-Ну… я не знаю, почему он заинтересовался Теневой Культурой.
-Понятно. – вздохнул Рубин. –Буквально за поворотом – дворец.
-Я помню. –хмыкнул Пламя. – знаешь, я бы на месте Янтаря тоже начал бы интересоваться всем, что имеет отношение к морокскому исскуству.
-Ты про паука? – рассеянно произнес задумавшийся о чем-то своем Рубин.
-Все. Я пошел. – проговорил внезапно остановившийся Пламя.
Рубин посмотрел на него.
-Теперь я знаю, как ты попадаешь на занятия, - улыбнулся он.
Пламя улыбнулся в ответ. Глаза его принимали обычный цвет.
-Ты же знаешь, что меня – как и вас, кстати, - отстранили от общих занятий. Мы слегка смущаем аудиторию. – улыбнулся Ярхе.
-Я же шучу, - пристально смотрели на него красные глаза.
-А я иногда развлекаюсь, - улыбнулся Ярхе.
Рубин слегка поклонился и, развернувшись, пошел прочь.

«… способов избавиться от Теневой Зависимости как таковых не существует. Бытует мнение, что они есть, но у каждого свой. Однако мы знаем, что обязательным условием является желание избавиться от зависимости, от тени. Само же существование без тени невозможно..»
Янтарь читал и хмурился, читал и запоминал..
За окном библиотеки неумолимо темнело.

-Я... я не уверен, но мне кажется, что я... как бы так сказать... - после этого видения Янтарю стало очень трудно держать себя в руках.- В общем, мне кажется, что его тень - это единственное создание, которое является живым в его воображаемом мире. Или в том измерении, где он находится.
-Наконец-то, - усмехнулся Рубин. - А то я было решил, что ты потерял возможность связно излагать свои мысли.
-Смейся-смейся, - огрызнулся Янтарь, - лучше скажи мне, что с этим делать прежде, чем это примени клиническую форму.
-Мм. - Рубин задумчиво посмотрел на небо. - Давай не сегодня. -и Рубин искоса глянул на хмурого Янтаря. - давай... завтра. в библиотеке. Представь себе, как это будет романтично: двое Красных Убийц встречаются в библиотеке.
-С тех пор как у Дитриха ничего не вышло, ты стал совершенно невыносим. - проворчал Янтарь, кусая губы.
-Но ведь на людях я держусь? -подмигнул Рубин. - впрочем, как и ты.
И Красные Убийцы обменялись взглядами, полными сначала ярости, а потом безудержного веселья.