da-rin.ru

Богомерзость, не то мальчик, не то девочка, с кукольным лицом без явных признаков половой принадлежности, затянутый в багровый корсет, с копной светлых вьющихся волос, с огромными, темно-синими глазами на пол-лица, в свободно висящей юбке из красной кожи, терпеливо ожидал появления Атаки на крыше уже известного нам небоскреба. Он находился тут уже, наверное, с час и, насколько он помнил, Атака должен был вот-вот появиться.

Тяжелые ботинки грохотали, вздымали пыль, но настойчиво преодолевали ступеньку за ступенькой. Пыль оседала на широких штанах цвета индиго, аккуратно заправленных за голенища высоких ботинок, на короткой потрепанной куртке и на длинных рыжих волосах, перехваченных банданой. Типичный житель Города впервые за долгое время поднимался на крышу. И именно этот факт терзал его бедную душонку и заставлял морщить точеный нос.

Город, в котором ты вырос, за одну ночь становится совершенно чужим. Двадцать пять лет ты ходил по улицам, чаще всего одним и тем же,  ты думал, что знаешь каждый переулок на привычных, годами проложенных маршрутах. Город, в котором ты вырос, теперь не похож на себя самое.
Ночь, всего одна ночь, и у тебя больше нет прошлого. Нет старой, привычной, размеренной жизни, нет стабильности, тебя, в общем-то, даже юридически нет. И утро выбивает тебя из колеи самим фактом своего существования и нарушенным привычным порядком вещей.

когда я стану одной тонкой линией,
когда я приму очертания тонкой линии,
когда я перестану изображать из себя кривую синусоиду,
я, наконец, пойму, что пора успокоиться,
став навсегда длинной прямой линией,
медленно достигающей состояния точки.