da-rin.ru

1.
    
Однажды Издатель долго ходил за Деворвином и тыкал его булавкой под левую лопатку. После пятого такого тычка Альцин обернулся (дело было на оживлённой     улице. Толпа сразу шарахнулась. ) и зло сказал: "Чего тебе, мать твою?" Издатель, хватив его за рукав: " Пойдём, я должен тебе сказать про одну вещь." И уволок его в подворотню. И показал ему стену. Тычет в неё пальцем и говорит:" Видишь? У неё есть крылья! " Альцин глянул на неё, на Издателя и сказал :"Да ты пьян!" и ушёл.

2.
Когда Издателю говорили то, что он и так знает, будучи уверенными в том, что ему это неизвестно, он восклицал возмущённо: « Ты что, меня за живого держишь?»

3.
У Издателя было большое бархатное кресло с чёрными подлокотниками  и с выступами в изголовье. Периодически Издатель спал, съежившись в комочек в этом кресле. В обнимку с пустой бутылкой из-под красного вина (которая всегда стояла у подножия кресла). А ещё Издатель иногда просто приходил в банк, облокачивался на стойку и говорил:
- Не могли бы вы дать мне денег?
А если у него спрашивали, на что он их потратит, Издатель с милой улыбочкой изрекал:
- На новый гроб, ведь я мертвец, что же мне ещё для счастья надо?
И, как ни странно, деньги ему давали.
4.
А ещё Издатель иногда, выпив пять-шесть бутылок абсента, приставал к девушкам на улице:
- Я – штатный мертвец в издательстве «Флай». Вам не страшно будет познакомиться со смердящим трупом? Всё, что я могу вам предложить – это прогуляться к моему замшелому склепу и съесть всё, что я взял в свою загробную жизнь. Нет – нет, летучих мышей у меня нет. – и, если девушка шла мимо, он разводил руками и кричал:- Вам что, не нравятся мертвецы? – или: - Спасибо, что вам я тоже не нужен!
5.
Издатель курит сигареты, носит тёмные очки (прячет за ними свои зеленые  глаза с изумрудными прожилками), шляется по сомнительным местам и абсолютно самоуверен. Всем представляется коротко и просто:
- Зовите меня Издатель.
Всем  твердит о том, что он бескрылый глава Общества Крылатых людей, но ему никто не верит. Одет в чёрный плащ до середины бедра, коричневые ботинки с тупым носком, сиреневую рубашку навыпуск и кожаные штаны, несколько широкие.
 Издатель издаёт книги Деворвина. Пришёл  к нему Деворвин и видит: сидит Издатель в своих тёмных очках и крутит в руках карандаш. И ноги на стол задрал. Деворвина несколько трясёт. Через пять минут Издатель лениво так, смотря поверх очков на Деворвина:
- Ты сегодня какой-то странный. – Деворвин сперва хотел всё рассказать Издателю, но сдержался. Когда Деворвин уходил, Издатель как бы про себя сказал:
- Лет через пять у людей будут расти крылья. Ты не знаешь, к чему бы это?
Странный он, этот Издатель.
Сидели в таверне или забегаловке или в клубе Деворвин и Издатель. Деворвин пожаловался Издателю на то, что он съезжает с катушек.
Издатель, откинувшись всем корпусом на спинку хлипкого стула:
- Нормальных людей не существует. – и  отхлебнул из своего стакана. Деворвина это успокоило. Наступило молчание, прерываемое только звуками употребляемого внутрь вина. Через некоторое время Деворвин спросил, облокотившись на стол и понизив голос:
- А почему ты не снимаешь свои тёмные очки? Ведь тут только свечи горят.
Издатель:
- Я людей не люблю. – но очки снял. Ещё через некоторое время изрядно пьяный Деворвин упал мордой в пустую тарелку. Выпивший в два раза больше Издатель сидел за столом, абсолютно трезвый и рассматривал перстень на пальце с кроваво-красным камнем. И вздрогнул, услышав совершенно иной голос, чем у Деворвина, но смутно знакомый:
- Интересно, а почему ты не опьянел?
Издатель ответил едва слышно:
- Мертвые не пьянеют. – и, машинально дотронувшись до чёрной бархатной повязки, поднял глаза. И не удивился, когда сидящий на месте Деворвина человек встал и сказал:
- Я отведу его домой. Не говори, что ты знаешь.
Издатель кивнул – он знал.

6.
У него было очень длинное имя: Янне Корморан Матэорен Сутон Тэхань Норберт. И только одно из них было его настоящим именем. Первым умер его старший брат Корморан – мстительный и склонный к злобе. У него, у пастуха, угнали корову из стада  и он ушёл мстить. Через три дня его тело, обезображенное, приволокли на аркане. Следующим  был Матэорен, рассудительный и правильный. Сгнил заживо в тюрьме за то, чего не делал. Третьим – Сутон. Он вступился за девчонку-соседку и отрубил самурайским мечом руку по локоть сыну священника. Его сожгли на костре. Вспыльчивый и бесстрашный Тэхань умер в драке, как только стражники пришли к ним домой. Норберт, холодный и спокойный, был столкнут с парома в реку. Тело не нашли.
Янне, самый молодой и наивный, с чёрными прямыми волосами до плеч, как назло сошёлся с дочерью старейшины. Через месяц дочку старейшина насильно выдал замуж. Через месяц она повесилась, ибо мужем у неё стал очень богатый и очень жестокий начальник тюрьмы, местная синяя борода. Когда Янне узнал об этом, он постучал в дверь соседу. Отдал ему меч, глядя в пол, и бросил:
- Сохрани. Сутон просил. – и ушёл. Начальник тюрьмы был найден мёртвым. Янне – повешенным. Соседа же звали Альцином.

7.
- Альцин, я уже тебе говорил – мёртвых нет. Их не бывает! – Издатель задумчиво крутил в руках карандаш. Взявшийся за ручку двери Деворвин обернулся.
- Как ты сказал?

8.
- Я умирал шесть раз! И не смотри на меня так! – прокричал Издатель и вышел, хлопнув дверью. Деворвин, сжавшийся в комок, вздрогнул и потянулся к бутылке – опохмелиться. На полу лежала чёрная бархатная повязка.

9.
Когда Янне снимали с виселицы, он пошевелил рукой. И услышал изумлённый голос Альцина:
- Почему ты не умер?!
Янне, встав с пола и подобрав с него же чёрную бархатную ленточку, подошёл к зеркалу и, сохраняя спокойствие, повязал её, прикрыв шрам на шее. Сказал:
- Я умер. Но мёртвых не существует. – и ушёл. Больше его Альцин не видел. И сильно удивился, узнав в изумрудном море, плескавшемся в глазах Издателя, тот самый цвет, который полоснул по Альцину из-под мертвенно – бледных полуприкрытых безжизненно век только что снятого с виселицы Янне.

10.
Офелия была дочкой старейшины. Аристократичная, нежная, с серебряными волосами и в белом платье, любила белые камелии… После смерти её видели. С кошачьими зрачками в отсутствии радужек и красном, кроваво-красным с золотыми прожилками камне-капле на серебряной цепочке в левом ухе. Она пела песни при полной луне, либо запрокинув вверх, к небу, голову, либо смотря вниз, на отражение луны в серебряной глади пруда. Пряди её серебряных волос красные снизу.
Она повесилась в полнолуние.

11.
- А где Корморан? – спросил Янне.
Сутон чего-то буркнул и пожал плечами.
- У него корову угнали. – сказал Тэхань. – К вечеру будет.
Сутон опять чего-то буркнул, подтверждая слова брата.

К вечеру следующего дня мертвого Корморана приволокли на аркане.
У Матеорена опять случилась истерика. Янне благоразумно не попадался ему на глаза – Корморана-то нет, держать Матеорена некому.

Срывы у братьев происходили часто. Корморан не в счет – срывы у него были всегда, когда он приходил домой то есть дважды в неделю. Однажды Янне пришел на кухню, а там..
А там за столом сидел рыдающий Матэорен. Янне не стал разбираться в чем дело и сразу же вклинился в разговор.
- А что случилось? – спросил он с порога.
Матэорен простонал что-то невнятное и отвернулся.
Тэхань – стоя у стола – шыкнул на Янне, но он уже был привычен к такому обращению к себе и сел за стол. Мокрица медленно, по стенке, просочился в кухню. Мамочка кормил Корморана.
Матэорен захлюпал носом сильнее. Сутон оставил  Корморана на попечение Тэханя и присел перед Матэореном. Наблюдать их диалог было в высшей степени презабавно, ибо, помимо ругани в особо праздничных случаях, Сутон не издавал ничего, кроме всяких разных звуков.
Янне, слегка затихший, сидел на стуле и болтал ногами.
Матеорэн с минуту смотрел на Сутона, после чего разразился буквально крокодильими слезами (читай – ручьем) и тирадой громких и, видимо, обидных слов. Тэхань и Корморан посмотрели в сторону Матэорена. Из всей тирады, которая к тому моменту даже не кончилась, Янне уловил только одно:
- Меня никто не любит! – причитал Матэорен. Он, конечно, жаловался на много что еще, но суть была одна и та же.
- Как не любит? – вмешался Янне. – А я?! – с искренним возмущением возмутился он. – Я тебя люблю.
Матэорен застыл, повернулся к Янне и, нервно захихикав, встал и двинулся к нему. Но не с распростертыми объятиями, как тот ожидал, а со сжатыми кулаками.
- Нет, но это правда! – не сдавался Янне, хотя в сердце его закралось сомнение в братских чувствах к нему Матэорена.
Матэорен зарычал – совсем как Сутон в приступе гнева – и бросился на Янне. Но его схватили Корморан и Тэхань. Мокрица Норберт застыл у двери, как будто к ней прилипнув.
- Я убью его! Пустите! Дайте мне его голову и я прибью ее на стенку! Я выпью его кровь так же, как он мою! Я хочу сделать ему больно, в конце концов!!
Янне стоял и задавался вопросом: он серьезно? Ведь у Янне совсем не было причин сомневаться в том, что Матэорен его любит.
Тэхань кивнул Янне:
- Иди погуляй, тупица.
Корморан показал Янне свой кулак. И Матэорен вырвался и бросился на Янне, оскалив зубы и выкатив глаза.
- Ты что, серьезно? – шарахнулся Янне.
- Серьезней, чем ты думаешь! Я сдеру с тебя шкуру! Или две!
Корморан сгреб Матэорена в охапку и оттащил от Янне. Тот фыркнул и с гордо поднятой головой вышел из зала.

Матэорена усадили в кресло, укрыли пледом и дали бокал с вином. Вскоре, к вечеру, пришел пьяный Янне. Сразу же ему под нос сунулся кулак  - широкий кулак Корморана. Янне неимоверно повезло, что Матэорен находился в другой комнате, ибо плед волшебным образом превратился в жгут.
А потом умер Корморан.

В кухню вошел Корморан и жадно набросился на еду. Янне сидел напротив и наблюдал. Несколько минут спустя он спросил:
- Корморан, а почему у тебя девушки нет?
Корморан молча откинул волосы с лица, посмотрел на Янне и продолжил есть.
- Ой, а откуда это у тебя?
Корморан воздел глаза к небу и пробурчал:
- Корова ударила.
- А ты ей отомстил?
Корморан молчал. Тэхань, предупредив желание Сутона погладить Янне по макушке зажатой в руке поварешкой, сказал, мягко и нежно:
- Янне, заткнись.
И Янне искренне пытался это сделать.

12.
-Норберт! Норберт!!
Тревожный ветер разносил пронзительный крик по темному берегу реки. Ветер трепал волосы. Свинцовые облака прятали небо. По берегу бродил Янне с багром.
- Нооорберт!!
Тишина. И темнота. Как две подруги. Как сестры. Безмолвные в своем сочувствии.
Из темноты выныривает Янне, черные волосы растрепаны и падают на лицо. Глаза встревожено впиваются в мое лицо.
Слова уносит ветер. Небрежный ветер, внезапно налетевший, играет с ними, как с игрушкой. Забивает слова в грязь, топит их в реке, сливает небо с землей… кидает волосы в лицо и треплет их так, как будто хочет их вырвать. Наверное, мы ему не нравимся.
- Его нигде нет! – крик Янне едва прорывается сквозь толщину ветра. – Норберт!! Норберт утонул!!
Распахнутые глаза Янне, полные недоуменного удивления и разочарования – самую малость- встречаются с моими и я, Альцин Карморх, его сосед, понимаю, что сейчас же разделю судьбу Норберта и утону. Чертова болотная зелень.

13.
Я подарю тебе и силу, и слабость, и горе поражений… ты изведаешь всё… ты почувствуешь на губах красоту мира и насладишься ей…

Я создам тебе лучший мир, чем этот…

Да, он сдержал свое слово, необличимый ангел с сочащимися кровью руками, который в ту ночь был и впереди, и сзади, и сбоку… как я тогда ни оглядывался, я не видел его. Он обещал создать и подарить мне красоту другого мира, и сделал  это. Но у этого мира было совсем странное лицо. Там не было дымной текучести туманов над нашими реками… Там не было тяжести ночи, опускающейся вечером тебе на грудь… Там не было ветра и серого утра… да, там было темно… Темно и тесно… Блеклое солнце едва пробивалось сквозь толщину серых облаков и освещало серые бетонные высокие здания, покрытые толстым слоем пыли, играло на отражениях битых стекол на верхних этажах и редких мытых витрин… Пыталось прыгать с лужи на лужу, но быстро заражалось тягучим воздухом и исчезало, даже не доползя до первой лужицы с бензиновыми разливами. Там все лужи имели бензиновую направленность. Возле тротуаров громоздились трупы машин, возле стен – полутрупы людей. Человек был либо серой тенью, скользящей мимо тебя, либо прискорбной биомассой… Стайка хиппи – местных блаженных – резала своей яркостью твои утомленные, привыкшие к пыльной серости глаза яркостью своих одежд. Панки появлялись к вечеру и громоздились невиданными статуями возле входа в клуб Неон Леон. Горожане с легкостью вешали и учиняли расправы над себе подобными каждый день – если не каждые полчаса. Бродя по улицам, можно было с легкостью стать их жертвой.
Красота этого мира, как и говорил ангел, так и хрустела у меня на зубах, когда я ей наслаждался.
Тэхань возился на кухне, когда в дом стремительной черной вороной влетел Янне и, задыхаясь и блестя зелеными угольками глаз, сообщил:
- Тэхань. Сутона.. – Янне запнулся, а потом продолжил: - Сутона сожгли на костре!
Тэхань побледнел и промолчал, не отвлекаясь от своего занятия.
- Это где ж они нашли таких амбалов, чтобы его на костер затащить?! – пытливый ум Янне и тут нашел на чем поживиться.
Тэхань неожиданно для себя все понял.
- Думаешь, он сопротивлялся? – медленно выговорил он, сам испугавшись своих слов, и повернулся к Янне. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
- Быстро в дом.

Иногда Янне казалось, что его братья знают больше, чем он сам.

Таким Янне не видел бесстрашного Тэханя никогда. Нервные движения и полубезумный взгляд. Отрывистая речь. Вспыльчивость. Он чуть было не съездил Янне по уху за глупое «Зачем?» Да, Янне знал, что Тэхань раздражителен, но чтоб настолько! Он запер дверь на крепкий, никогда до этого не использовавшийся, засов, приволок в гостиную мясницкий топор Сутона и категорически запретил им спать, что днем, что вечером. Случилось это в два часа дня.

А в пять часов, когда начало темнеть, Тэхань вскинул голову и сказал:
- они скоро придут.
И велел держаться рядом с ним.

Девять вечера. Ночь. В доме братьев ни одного огонька. Еда, так и не приготовленная, лежала на столе. Никем не тронутая. Янне так и не понял, почему Тэхань не запретил им дышать. «Можно подумать, что мы в засаде,» - подумал Янне. Знал бы он, как недалек он от истины!

- Тэхань! – шепотом позвал Янне.
Старший обернулся и полубезумный блеск карих глаз испугал Янне.
- Тсс.. Они скоро.. Скоро прибудут..
- Тэхань, давай ляжем спать.. – робко предложил Янне, опасаясь за здоровье Тэханя.

- Янне, Янне, вставай, - чья-то рука потрясла Янне за плечо. Тот дернулся, как от удара, и проснулся. На него смотрел Тэхань и в полумраке пробивавшегося сквозь зашторенные окна предрассветного сумрака он больше не казался таким испуганным, как вчера. Безумный блеск исчез. Янне сел.
- Держи.
В руку Янне ткнулся какой-то пакет. Неподалеку тихо зашевелился Норберт.
- Что это? – недоуменно спросил Янне.
- Деньги вырученные от продажи стада Кор.. – на слове Корморан Тэхань запнулся, а лицо его исказилось. Но вскоре он овладел собой и продолжил: - Имущество раздашь. Или бросишь. -  отрывистые глухие слова вкупе с зарождающимся настойчивым стуком в дверь пугали Янне. У него начала зарождаться паника, смешанная с предчувствием чего-то ужасного. Например, того, что он видит Тэханя в последний раз. – Уезжай. Чтобы не случилось – уезжай.
Стук в дверь стал громче. Неумолимо вставало солнце. Тэхань вскочил.
- Бери Норберта и идите в дальние комнаты. – слова сопровождались действием. Янне давил в горле рвущийся наружу истеричный вопль: «А ты?!» - Сюда – ни ногой. – лицо Тэханя было сосредоточено и серьезно. Янне с трудом подавил в себе острое желание судорожно вцепиться в Тэханя и никуда, совсем никуда его не отпускать.
Перед тем, как закрыть дверь, Тэхань сказал:
- И чтобы не случилось – уезжай. И позаботься о Норберте. Слышишь? О Норберте!

Тэхань неторопливо подхватил топор мясника-Сутона и, расставив ноги, встал напротив двери, крепко его сжал. «Уж меня-то они не получат,» - зло усмехнулся он. И когда дверь упала под мощными ударами, а солнце осветило мощные фигуры пришедших за ним, думаете, у него на лице осталось хоть что-то человеческое?

Янне услышал грохот в гостиной и бросился было к двери, но вспомнил наказ брата. Часы показывали десять утра. Янне мерил шагами комнату и грыз ногти.

К полудню шум в гостиной стих.

Тэхань врезался спиной в стол и разнес его в щепки. Сил подняться не было. Переломанные ребра не давали вдохнуть. Неподъемный топор ударом вышибли из его руки. Перед глазами начали плясать разноцветные круги. На лице у Тэханя играла улыбка.
 
12.
Почему-то мне кажется, что Деворвин живет в 19м веке. Ходит в салоны, как Дориан Грей, но в зеркале видит Альцина. И в первый раз у Альцина были закатившиеся глаза и бессмысленное выражение лица, которое усугублялось полуоткрытым ртом и стекающей по подбородку тоненькой струйкой слюны. Однажды Деворвин за столом вдруг извинился и, встал и вышел из комнаты. Зашел в уборную и, глядя в зеркало, серьезно сказал:
- Альцин. Мне нужна моя левая рука.
Ему было страшно смотреть на бессмысленное лицо и он правой своей рукой провел по своему подбородку слева. Поднес руку к глазам и удивился – на ней был мокрый след. В тот же момент краем глаза он уловил, как в зеркале мелькнула белая рука с черными когтями. И услышал мелодичный голос Альцина, звучащий как перезвон колокольчиков, звонкий и в тоже время грустный( Деворвин удивился – это не его голос! У него был грудной, с хрипотцой, достаточно низкий.. А тут такое!)
- Я спал.
Деворвин потер лоб ладонью:
- а как же мне быть, а?
Альцин пожал своим затянутым в красную кожу плечом.
- Я не знаю. Тебе видней.
Деворвин нервно заходил по комнате.
- Конечно, спасибо, что ты позволяешь мне решить проблему с моим телом.
- Оно не только твое, не забывай: нас двое.
Деворвин резко остановился.
 - Ну и что? Мне-то какая разница? Я тебя не звал! Убирайся! И отвернулся. Спиной к зеркалу. И услышал:
- Я могу, конечно, перестать доставлять тебе неприятности, но тут есть три жутковатых пункта, которые тебе не особо понравятся. Хотя я слишком плохо тебя знаю.
Деворвин тихо, почти шепотом сказал, не оборачиваясь:
- Какие?
Ответ его потряс.
- Первое – ты не сможешь владеть левой половиной своего тела. Второе – ты всегда в зеркале будешь видеть то, что ты видел до того, как я проснулся.
Деворвин содрогнулся. Возникла пауза. Через несколько минут Альцин продолжил:
- Но уже с признаками гниения. Потому что я умру. Это и есть третий пункт. Ты не желаешь жить всю жизнь с осознанием того, что из-за своего эгоизма ты убил свою половину? Пусть и не лучшую, но свою половину? Тебя будут считать калекой, потому что тебе не подчиняется левая половина тела, тебя..
Деворвин тихо сказал:
- Не надо, я понял. Я все понял. – и повернулся к зеркалу.
В дверь постучали и кто-то сказал:
- Деворвин! Ты где там застрял? Выходи!
Деворвин  бросил быстрый взгляд в зеркало, поймал взгляд Альцина и приложил палец к губам. Альцин пожал плечами и отвел взгляд. Деворвин громко сказал:
- Я сейчас приду! – и, убедившись, что тот, кто был за дверью, ушел, подошел к зеркалу и тихо сказал:
- Альцин, у меня к тебе предложение.
Альцин поднял взгляд на Деворвина и, заинтересованно на него глядя, изрек:
-Ну?
Деворвин, глядя на свои ботинки – один. Правый, обыкновенный, черный. Второй, левый, удлиненный, красный, с черной, подошвой, которая была чуть длиннее самого ботинка и выступала краем диагонального среза вперед) и медленно произнес:
- Дельное предложение, Альцин. Выслушаешь?
Альцин молча кивнул. Деворвин вскинулся:
-Больше так не делай!
Альцин презрительно улыбнулся. Деворвин извинился и продолжил:
- Давай спать по ночам.
Альцин невесело усмехнулся.
-Вместе? А как мне быть с моей любовью к ночным старинным кладбищам, а?
Деворвин, грустно опустив голову:
- Ну и что ты предлагаешь?
Альцин задумчиво поскреб подбородок черным когтем.
- Ну.. Давай так – сегодня ты активен, а завтра я… Пойдет?
Деворвин резко вскинул голову.
-Нет, не пойдет. Мне завтра стихи в издательство нести, если что.
Альцин пожал плечами.
- Ну послезавтра..
Деворвин, нервно топнув ногой, вскричал:
- Но я занят вплоть до пятницы всю эту неделю!
Альцин закатил глаза.
- После девяти свободен?
Деворвин недоуменно поднял голову.
- Ну да.
Альцин, внимательно рассматривая свои когти, сказал:
- Так, значит, в период с девяти до одиннадцати я поброжу по кладбищам. Это будет именно мое время. Ах да, совсем забыл: суббота тоже мое. И первая неделя после полной луны.
Деворвин в шоке смотрел на свое отражение в зеркале. После минуты такого стояния он выдавил:
- И это все?
Альцин сказал, не отрываясь от своего занятия:
- да, все. – и, подняв глаза, в упор посмотрел на Деворвина. – А ты можешь предложить мне что-то еще?
Деворвин нервно заходил по комнате. Внезапно остановился и спокойно сказал:
-Я согласен. – и вышел. Дверь открывалась в коридор. Когда он открывал дверь, то он чуть было не пришиб хозяина. Перед тем, как закрылась дверь, тихо-тихо, так, что еле расслышишь, послышалась фраза:
- А я уже хотел тебя звать..
приглушенный неразборчивый ответ и приглушенный смех.

13.
Однажды утром Деворвин спросил у Альцина:
- Почему у тебя крыло постоянно то большое, то маленькое?
Альцин усмехнулся и, сложив руки на груди, сказал:
- Ты еще спроси, не мешает ли оно мне спать.
 Деворвин пожал плечами:
-Не хочешь говорить, не надо.
Альцин в свою очередь пожал плечами и ответил:
- Да я бы ответил, но я сам этого не знаю. Я только могу сказать одно: крыло мне спать не мешает.
Деворвин засмеялся. Альцин улыбнулся.

14.
Однажды Деворвин заметил, что у него волосы до пояса. Он взял ножницы и обрезал одну прядь. И зачарованно следил за тем, как эта прядь медленно, по волоску, отрастала обратно. Альцин, с усмешкой на это взирающий, сказал:
- И что ты этим хочешь добиться?
Деворвин прошептал:
- Почему у меня волосы до пояса?
Альцин продолжил в том же духе:
- Почему у меня до плеч?
Деворвин поднял изумленные глаза на Альцина. Тот продолжал, как ни в чем ни бывало:
- Почему они у меня светлые? Почему у меня есть крыло, а у тебя нет? Почему у меня глаза голубые, а у тебя нет? Почему я одет в красное, а ты в черное? Почему..
- Все, хватит!
- Ты не умеешь летать. – сказал Альцин и замолчал. Деворвин вскинулся.
-А ты? С одним-то крылом?
Альцин поднял глаза на Деворвина и сказал, просто и спокойно:
-Ты не умеешь летать и мне не даешь. – и закрыл глаза.
Деворвин обиделся и ушел.

15.
Однажды Деворвин напился пьян и решил, что ему уже все равно. Взобрался на подоконник и тут услышал смех. Обернулся – в зеркале Альцин смеется. Деворвин внезапно разозлился.
- Что смешного? Я же серьезно прыгну!
Альцин, внезапно прекратив смеяться, произнес:
-Тот факт, что у меня есть крыло, вовсе не дает тебе права прыгать.
Деворвин слез с подоконника и молча закрыл окно.

16.
- Почему мои волосы стали короче?! – вскричал Деворвин. Альцин, меланхолично:
- Не знаю.. Луна, наверное..
Деворвин, потрясенно глядя на Альцина, тихо:
- А твои – длиннее.. И крыло больше..
-Я ж говорю – Луна! – на мгновение перестав возиться со своими когтями. Деворвин пожал плечами.

17.
Однажды Альцин спросил Деворвина, который церемонно расправлял свою сорочку, стоя перед зеркалом:
- До каких пор ты будешь каждую ночь таскать к себе баб?
Деворвин, усердно завязывая шейный платок:
- До тех пор пока ты не перестанешь их утром выгонять.
Альцин усмехнулся. На следующий день та же сцена повторилась, но сначала Деворвин спросил:
- Давно я хотел у тебя узнать – зачем тебе такие длинные пальцы и такие странные ботинки?
- А какая связь между пальцами и ботинками?
-Да я просто хотел все это соединить в один вопрос..
-Лень два раза рот открыть, да?
- Я щас обижусь.
-Да ладно тебе.. Пальцы – чтоб удобнее было. А ботинки – так у них подошва металлическая и конец заточен как бритва.
Деворвин аж перестал завязывать свой шейный платок.
- Зачем?!
Альцин, задумчиво почесывая подбородок:
-Ну.. Чтоб отбиваться было легче.. – и глянул снизу вверх, запрокинув назад голову, на Деворвина. – А что?
Тот молча пожал плечами и продолжил свое занятие.

- Ну почему я?! Почему именно я?! – вскричал Деворвин, сжимая кулаки в отчаянии. Альцин в зеркале невесело усмехнулся:
- А почем знаю? Думаешь, меня это тоже радует?